Премия Рунета-2020
Камчатка
-1°
Boom metrics

Николай Дроздов: «Мой секрет бодрости – надо вставать до шести утра, а ложиться – до двенадцати, с ангелами»

Знаменитый ученый и ведущий: полвека в науке, 45 лет – на телевидении

Николай Дроздов: «Мой секрет бодрости – надо вставать до 6 утра, а ложиться до 12. Кто-то мне давно сказал, что до 12 вы ложитесь с ангелами, а после 12 поезд с ангелами уже уходит, и с кем вы ложитесь спать, уже вопрос. Начинается сон плохой, сны какие-то страшные. А если вы до 12 легли, вы легли с ангелами, поехали на их поезде. А встали до 6, потому что после 6 поезд с ангелами куда-то уезжает, и если ты не сошел с него, то остался опять не с теми».

Гость – Николай Дроздов, телеведущий, ученый-зоолог, доктор биологических наук, профессор. Ведущие – Павел Садков, редактор отдела телевидения «КП»; Александр Яковлев.

Яковлев:

– Для вас работают Александр Яковлев и редактор отдела телевидения «Комсомольской правды» Павел Садков. Сегодня у нас в гостях ученый, профессор, доктор биологических наук, всенародно любимый журналист, телеведущий Николай Дроздов. 55 лет вы на телевидении?

Дроздов:

– Нет, что вы. Я в науке 50 лет, а на телевидении 45.

Яковлев:

– Вы сегодня телевизор смотрите?

Дроздов:

– Практически нет.

Садков:

– А раньше смотрели?

Дроздов:

– До 2000 года смотрел, а потом стало и некогда, а если вдруг найдешь время, то потом сильно жалеешь о том, что это сделал.

Яковлев:

– А почему? Что не нравится на нашем телевидении?

Дроздов:

– Новости мне не нравятся. И не только наше телевидение. Это всеобщее телевидение, в первую очередь международное телевидение. Я как-то одно время хотел переключиться на евроновости, чтобы знать, что происходит в мире. И ничего, кроме бомбежки Ливии, перестрелки в Сирии, переворота в Мали, поджоги магазинов в Великобритании, поджоги машин в Германии, забастовка в Португалии и Греции, – это что, новости? Я не считаю это новостями. Потому что это можно с утра до вечера показывать. Еще плюс теракт, ДТП, сошел поезд с рельсов. Только это показывают. Я считаю, что это просто отравляет людей. Некоторые думают: вот наше телевидение какое. Да наше телевидение просто цветочки. Если специально сидеть и выбирать, то из наших каналов можно выбрать и хорошие шоу, и сериалы. Сейчас сериал идет, я знаю, жена смотрит, не отрываясь, – «Остров ненужных людей». Просто прелесть, практически художественное перевоплощение приключений на необитаемом острове. И показывают пауков, скорпионов, птицеедов, змей. У меня время было, посмотрел минут по 10-15. Просто здорово. Там характеры такие, цапаются они все между собой. Но там нет меня, я бы их всех помирил сразу. Но там по сюжету они такие. А мы же искренние были, кто цапался, мы успокаивали. Были у нас на острове такие люди, которые берут в руки ситуацию.

Яковлев:

– Я вспоминаю свое детство. Для меня две программы, которые не просто развлекали, но и воспитывали, просвещали. Это вы и Сенкевич, две легенды нашего телевидения. А сегодня этого нет. Почему? Или есть?

Дроздов:

– Да есть. Просто надо искать и находить.

Яковлев:

– Вы же были на первой кнопке.

Дроздов:

– Значит, надо немножко искать. Первая кнопка такая мощная. Мы люди добрые, поэтому что хорошее, можем сказать. На первой кнопке самые мощные шоу-программы с публикой в зале. И все постепенно переделаны на Первом канале такие шоу. С Леной Малышевой прекрасное шоу, не оторвешься, можно смотреть, слушать. Но, к сожалению, одновременно идет по Российскому каналу Полицеймако с Агапкиным. Ну зачем, неужели нельзя было поставить одно за другим? Если какая-нибудь бабушка хочет что-то полезное узнать, она могла бы посмотреть то, а потом это. Нет. Это так называемое контрпрограммирование, оно огорчает, конечно. Но, видно, без этого не бывает в современном телевидении. Мы с женой то одну передачу смотрим, то другую. Очень интересно делают. И здесь не надо каналы сравнивать, кто лучше, кто хуже. Обе блестящие передачи, можно их смотреть. Просто это рабочее время, я не могу смотреть передачи о здоровье, когда мне надо делом заниматься. А для пенсионеров это песня просто – и та, и другая передача.

А потом шоу-программы вечерние еще более мощные. Если бы я нашел в себе силы переделать «В мире животных» в шоу-программу – мне предлагали, чтобы была публика, было много народа, – но это для более молодых ведущих. И это все-таки научно-популярную программу сильно посадило. А мы делаем научно-популярную передачу, к нам приходят ученые, любители животных со своими питомцами. И с каждым из них мы беседуем отдельно. И я не могу допустить, чтобы еще сидела публика человек 50, и они бы задавали оттуда вопросы моим гостям. Мы должны на тему, что он пришел, поговорить. А когда шоу-программа, – где-то коза кого-то забодала среди зрителей, к примеру. Это было бы очень смешно и забавно, вот такая передача. Но ее должен вести или Пельш, или Малахов. Такие ребята, которые мне в сыновья годятся, такие молодые, опытные шоумены. А я такого старого формата ведущий. Мы сделали шаги вперед, конечно, по сравнению с теми передачами моей молодости, когда я подключился только к этому. Там же был ведущий Згуриди Александр Михайлович. Конечно, в основном студия и фильм какой-то. Так же и перед Сенкевичем вел Владимир Шнейдеров, там тоже студия, беседа с ученым и фильм.

Но мы-то что стали сейчас делать? Мы ездим на съемки за рубеж, на съемки по нашим зоопаркам. В лесу мы очень много не наснимаем. Потом у нас есть юный корреспондент, который сам ездит по зоопаркам, а потом мне передает. Сейчас интерактив, очень интересно. Он там где-то в зоопарке, и мы с ним общаемся по плазме. Это очень привлекательно. Мальчишка очень способный, я сам с интересом слушаю его репортажи. Это тоже такая новая форма. Я думаю, что мы значительно развили формат этой передачи в сравнении с тем, что было при Згуриди или при Шнейдере. Но все-таки это не шоу-программа, это научно-популярная, когда хочется что-то разъяснить, помочь. Я думаю, зритель у нас свой есть, но он, конечно, не может быть таким многочисленным, как у шоу-программ. Мы на это и не рассчитываем, делаем маленькую просветительскую работу.

Садков:

– Вам самому как телезрителю интереснее, когда форма такая взрывная, это шоу, крики, вопли, какие-то рассуждения или немножко монотонная, но вдумчивая…

Дроздов:

– Во-первых, она не такая уж монотонная. Рассудительно, логически двигающаяся от одной темы к другой.

Садков:

– Вдумчивая.

Дроздов:

– Конечно. Публика это любит. Например, замечательные передачи. Просто не оторвешься, когда попадаешь на них. Передачи с Владимиром Соловьевым. Для публики, чтобы получить такой заряд какой-то бодрости, послушать какие-то выпады, очень интересно. Но там же кричат все трое сразу, Соловьев их заводит обоих.

Садков:

– Это не раздражает?

Дроздов:

– Нет. Если бы это была передача о животных, я бы сказал: вы что, с ума сошли, что ли? Но если это передача о людях, и сами люди себя так проявляют. Когда Владимир Вольфович, всеми нами, я считаю, просто обожаемый… Но я думаю, не надо ему даже пробовать быть президентом. Потому что при его таком взрывном характере… Он говорит: на второй день после инаугурации все бездомные собаки будут отстреляны. О чем ты думаешь, когда так говоришь? Другое дело, что бездомные собаки это проблема, ее надо решать.

Садков:

– Осла он еще бил в рекламе, между прочим. Вы не видели рекламу?

Дроздов:

– Нет.

Дроздов:

– У меня такое подозрение, что этот выпад по поводу бездомных собак – он сразу лишился такого слоя почитателей, которые бы за него проголосовали. Я считаю, что это такая определенная защита, чтобы не быть избранным. Потому что быть избранным президентом для него – это очень опасно. Гораздо лучше в пятый раз быть вице-спикером Госдумы. Мы будем восторгаться его яркими репликами, диспутами. В этом смысле он незаменим, я считаю. А президент, я считаю, у нас выбран правильно. Выбран Владимир Владимирович Путин. Я могу сравнить. Мне не хочется даже комментировать программу господина Миронова. Мягкий, хороший человек, пусть он продолжает быть таким. Зюганов говорит, что посадит всех олигархов. Это почти как отстрелять всех бездомных собак. Можно говорить о том, нужно это или нет, но это невозможно сделать. Жириновский решил, что он посадит 200 главных олигархов. Одного олигарха посадили, но даже из-за него одного такая буча идет. А если он посадит 200, то, думаю, будет такой переворот в стране сумасшедший.

А с обратной стороны от Путина – Прохоров. Он отпустит этого единственного олигарха на второй день после инаугурации. Когда эти хотят всех посадить, этот хочет последнего отпустить, и здесь стоит Путин, который говорит нормальные вещи. Мы знаем, что он уже имеет опыт двух сроков президентства и еще срок премьер-министра, что гораздо сложнее. И мы не имеем к нему принципиальных возражений. Почему бы нам не иметь такого президента, которому мы уже верим, доверяем и знаем его компетенцию?

Яковлев:

– Николай Николаевич, количество ваших статусов и должностей можно перечислять очень долго. А что для вас сегодня дело номер один?

Дроздов:

– Я считаю, это моя общественная работа по лечению детей с лицевыми травмами. Это волчья пасть, заячья губа. У нас есть такая «Живая планета», я курирую это, и программа «Вернем детям улыбку».

Яковлев:

– 17 мая в Государственном Кремлевском дворце пройдет праздничная эстрадно-цирковая программа «В мире друзей и зверей». Есть небольшая заметка внизу: «Вырученные от продажи билетов средства будут направлены на благотворительную программу «Вернем детям улыбку». Это то самое?

Дроздов:

– Да. Уже 837 детей за 6 лет прооперированы – больше 100 в год.

Садков:

– У вас тут такое количество приглашенных – Кобзон, Антонов, Жванецкий, Лещенко, Винокур, Боярский, Басков… Все суперзвезды абсолютные. Это ваши друзья?

Дроздов:

– Мало не покажется. Единственное, у Кобзона какая-то командировка предстоит, он сказал: если буду в Москве, обязательно приду. Мне за многие годы удалось пересекаться с этими людьми в разных случаях. Антонов меня всегда приглашает на свои концерты в Кремлевском дворце, Кобзон мне доверяет спеть с ним 1-2 куплета какой-нибудь песни типа «Спят курганы темные». Он же сам из Донецкой области, он почетный донбассец. Он очень любит песню «Но ты мне улица родная и в непогоду дорога». Там еще есть строчка «горят мартеновские печи, и день, и ночь горят они». А почему день и ночь горят? Потому что мартеновский процесс не должен останавливаться. Как печь запустили, она годами будет работать. А стоит ей только остыть, и всё, ее можно ломать.

Садков:

– Программа называется эстрадно-цирковая. У меня всегда было ощущение, что программа «В мире животных» и цирк – это два абсолютно разных мира. Где одно и где другое? Мой ребенок очень любит животных, но в цирк он не ходил ни разу, и для него это ощущение совершенного кошмара.

Дроздов:

– Да ладно.

Садков:

– Как вы относитесь к цирковому искусству по отношению к зверям?

Дроздов:

– Да нет, что вы. У меня столько друзей среди цирковых артистов. Мы делаем передачу, которую смотрят чаще всего пенсионеры, которые остаются дома, иногда бабушка берет внука посмотреть. Конечно, во взрослом состоянии, когда мы все куда-то бежим, спешим, – у меня самого бывает редкая возможность посмотреть передачу, тем более я ее уже сделал, я знаю, что там будет, и просто смотреть, как она на экране… Это делают, кстати, продюсеры, режиссеры. Они смотрят, какие доработки надо сделать. А я отвечаю за содержание. При этом, конечно, есть такие мастера. Вот братья Запашные, например. Я же с их отцом еще дружил, и сейчас мы все дружим. Но он сейчас просто курирует своих сыновей. Эти ребята меня просто поражают. Если отец замечательно обращался с тиграми, львами, они его слушались, и все обходилось всегда, а его сыновья показывают такие чудеса не только дрессировки. Например, скачут лошади, они на бегу вскакивают в седло, стоя на седле, берут биты такие и начинают кидать друг другу. Потом гасят свет, и мы видим, как только огоньки летают.

Садков:

– Животным правда это нравится, или все-таки это издевательство над животными?

Дроздов:

– Да ладно. Почему эта 13-метровая арена в диаметре? Дрессировка есть дрессировка. Даже мама шлепает своего ребенка, когда он что-нибудь сделает не то. Конечно, телесные наказания детей недопустимы, но если шлепнуть какого-нибудь медведя палочкой по попке, чтобы он слушался тебя, для него это вообще комариный укус. Он не боли боится, а он боится, что сердится хозяин. Хозяина он воспринимает как старшего в этом клане медвежьем.

Звонок, Владимир Михайлович, Тверь:

– В чем же ваш личный успех мировой здоровья, неподдельной доброты? Мы всегда добрые, а иногда срываемся. А вы вечно добрый на экране, вечно добрый на телевидении. В чем же успех вашего таланта? Может быть, поделитесь немного с городом Тверь?

Дроздов:

– Да нет. Что касается бодрости, надо вставать до 6 утра, а ложиться до 12. Кто-то мне давно сказал, что до 12 вы ложитесь с ангелами, а после 12 поезд с ангелами уже уходит, и с кем вы ложитесь спать, уже вопрос. Начинается сон плохой, сны какие-то страшные. А если вы до 12 легли, вы легли с ангелами, поехали на их поезде. А встали до 6, потому что после 6 поезд с ангелами куда-то уезжает, и если ты не сошел с него, то остался опять не с теми. То есть ложиться до 12, вставать до 6, делать зарядку каждый день. Причем хорошую, разнообразную. Если есть время, то надо делать европейскую зарядку. Я со школы как делал, так помню ту самую зарядку по радио, которая была перед школой. И в институте мы делали зарядку. Это многие и делают в этом возрасте школьном, студенческом. А вот потом почему-то отвлекаются и забывают. Это надо делать все время и держать свой студенческий вес. Было время, я упускал этот вопрос, даже сильно набирал, но потом брал себя за шиворот и возвращался. Я делал еще до того, как попал на необитаемый остров в «Последнем герое». Хотя «Последний герой» очень помогает снова скорректировать даже немножко упущенное. Потому что за 36 дней программы, притом, что подножный корм собираешь, там только моллюски какие-то мелкие, крабики… Потому что никакой реальной рыбы поймать нельзя. Одну акулу мы поймали за 36 дней. Это Макс Покровский, который просто гигант ловкости, поймал эту акулу. И то я ее отпустил. Я сказал: ребята, мы сейчас объедимся этого мяса, и нам станет плохо в очередной раз после этих жаб, которыми мы один раз отравились. Это все помнят.

Садков:

– Легендарная история.

Дроздов:

– Там глупости всякие говорили, что Дроздов отравил лягушками. Это были не лягушки, а жабы. Собирали мы их все вместе, особенно в Децлом вместе, он ночью помогал мне, ходили вдвоем, а остальные спали. И у нас была прекрасный план, чтобы шкуру ядовитую снять, а мясом питаться. Но когда снимали шкуру, я не уследил за тем, как снимавшие люди тянули пальцами ядовитую шкуру, а потом этими же пальцами хватались за мясо, и перенесли яд со шкуры на мясо, потом сварили. И все свалились. Самое тяжелое состояние было у меня и у Влада Сташевского, мы буквально теряли сознание, еле-еле вышли из комы. А самым благополучным оказался Децл – ни в одном глазу.

Звонок, Виктор:

– Николай Николаевич, лет 50 назад при школах были живые уголки, в деревне было развито животноводство, приусадебное хозяйство у многих. Не кажется ли вам, что все это безвозвратно ушло, и общение детей с животными перешло на какой-то другой уровень? Не знаю даже, как его назвать.

Дроздов:

– Вы совершенно правы. Что у нас сейчас? Запущено сельское хозяйство во многих регионах. Фермерское хозяйство вроде бы возрождается, но они очень большие трудности переживают. Часто даже окружающие селяне не любят успешного фермера, они считают его возрождающимся кулаком каким-то. Благополучные хозяйства есть сейчас, но мы должны их снова наращивать, очищать заросшие пастбища. Потому что кустарниками зарастают. Закустариваются пастбища, где раньше у нас коровы ходили стадами, а сейчас одна-две козы ходят, и то мы это радостно видим, чтобы козьего молочка попить где-то под Москвой. Это очень серьезно. Вы правы, что дело очень тревожное. Потому что надо возвращать людей к природе. Но не назад к природе, просто выйти и жить в лесу, а именно сделать так, чтобы детям… Нынешним детям нужно иметь живые уголки, воссоздавать. Они кое-где есть, конечно. Есть такие называемые бывшие дворцы, дома пионеров, теперь их переименовали. Дом пионеров, дворец пионеров – все было понятно. И все шли туда, занимались и астрономией, и танцами, и космонавтикой, и живые уголки везде были. Ладно уж, переименовали, главное, чтобы они работали.

Садков:

– Рядом с нами есть улица Юннатов. Я уже неоднократно слышал, когда люди спрашивают: улица Юннатова где находится? То есть слово «юннат» уже потерялось.

Дроздов:

– Юные натуралисты.

Садков:

– Мне кажется, есть такая тенденция в последнее время, что людям интереснее наблюдать не за животными, а за людьми. Все эти проекты типа «Дом-2», «Каникулы в Мексике». Люди наблюдают друг за другом, и телевидение дает именно эту возможность – наблюдать за человеком.

Дроздов:

– Есть такая тенденция.

Садков:

– А вам интереснее все-таки за животными наблюдать или за людьми?

Дроздов:

– Мне, конечно, интереснее наблюдать за животными. Но при этом я все-таки хочу сразу сказать, что наблюдать за животными мне интереснее, но заниматься проблемами животных, я понимаю, что надо, но меня больше интересуют проблемы, связанные с людьми, особенно с детьми, а особенно с больными. Я уже выстроил себе приоритеты. У меня больше 200 научных работ, около 20 книг вышло про животных – я рассказывал, изучал научно-популярные книги. Я могу еще написать пару книг, будет 22, написать еще 3 статьи – будет 203. Но много ли это сдвинет проблем, окружающих нас?

Но если мне осталось сколько-то лет жить… Вы понимаете, что в моем возрасте уже начинаешь задумываться. Хотя об это нужно гораздо раньше думать. Вы же понимаете, я могу сказать, что каждому из нас осталось сколько-то жить. Вам осталось гораздо больше того, что вы прожили, и вы можете еще растрачивать эти годы жизни с разными интересами, меняя их. А я уже понимаю, что у меня на какие-то годы (надеюсь, что на годы, а не на месяцы) остались силы жизненные. Или я изучу и узнаю, что эта ящерица с этой змеей живут так, эта питается этим, а эта – этим. Мне скажут: надо же, еще целый год изучал эту ящерицу. Или я займусь помощью больным детям, ради этого соберу друзей на концерт, мы заработаем какие-то деньги. Большинство из этих ребят, которые согласились, они согласились сделать благотворительный концерт. К такому артисту подойдешь, как упомянутые здесь, я даже не буду говорить, кто из них лучше, это всё орлы первой категории. И так обычно они говорят: а гонорар? А в данном случае начинаешь говорить: знаете, мы же средства от билетов направим на благотворительные программы, – ну ладно, тогда мы придем и дадим так. Каждый из них дает не целый концерт, а 1-2 песни.

Теперь мне только надо следить, чтобы эти средства оказались бы там, где нужно. Но это у нас уже отработанная система.

Садков:

– Очень хороший вопрос про вашу доброту. «Последний герой», который показывали, вы были для меня главным героем этого проекта. Как к вам относились, как вы относились к людям, это было здорово. Но при этом я понимаю, что люди, которые добрые, светлые, они вызывают у многих раздражение при какой-то работе. Вы чувствовали такие вещи на себе?

Дроздов:

– Не без этого. Некоторые говорят: вас все любят. Я говорю: кто-то, кому я помогаю, может, меня и любит, с кем я просто так общаюсь, любит. Но каждый человек, делающий добрые дела, кому-то и мешает. Во время, когда я делаю добрые дела, этого я успокаиваю, а эти переругались, им хочется на острове опять поцапаться. Я встаю между ними и начинаю их успокаивать. Они оба на меня злятся. Причем некоторые думали: там написан сценарий и человек 10 сценаристов. Это сценарий, который из нашего первичного съемочного материала в Москве уже делали. Как собрать из 100 часов, снятых за три дня (100 часов 6-ю камерами снимали)? И из них надо 1 час вырезать. И там сценаристы сидят и думают: вот это дадим, это дадим, это вырежем. 99% выбрасывали. А некоторые говорят: так что, вам написали, что ли, что вы ругаетесь? Я говорю: еще чего не хватало. Я их успокаивал. Мне нравится, когда Жанна Фриске ходит и нудит, к какой-то девице пристает. Она ходила-ходила, сначала пыталась ей что-то объяснять, потом говорит: хватит трындеть, работать надо. Жанна и Макс Покровский воспринимают жизнь как работу. Надо жратву добывать, надо дрова собирать, надо костер разводить. «Хватит трындеть» – мне это очень понравилось.

Яковлев:

– Спасибо большое, Николай Николаевич.